Как уже упоминалась раньше, картина судебных споров, являющихся неотъемлемой составной частью любого судебного процесса, будет полной и завершенной лишь тогда, когда в ней будет представлена и освещена фигура адвоката. Поскольку следующий раздел посвящен адвокатской этике, то в нем будут освещены и этические проблемы защитительной речи.

Особое место в деятельности адвоката занимает защитительная речь. Это заключительный акт его работы в суде первой инстанции. Ему предшествует кропотливая и напряженная работа, имеющая своей целью максимальное укрепление позиции защиты в процессе проверки судом обоснованности предъявленного обвинения. На этой стадии судебного процесса защитник группирует и подает в суд в наиболее убедительной форме все добытые в ходе суда аргументы в пользу своего подзащитного. Здесь обнажаются и сталкиваются истинные интересы лиц, которые находятся на скамье подсудимых, проявляются скрываемые до этого мысли и замыслы. Защитительная речь - это итог напряженной работы, сплав творческого осмысления фактов и таланта их изложения, которые служат единой цели - оказанию максимальной помощи подзащитному при реально сформированной расстановке фактических обстоятельств и возможностей.

Тщательная продуманность построения судебной речи в каждом конкретном деле и не менее продуманный "сценарий" ее изложения, безусловно, в какой-то степени, определяют эффективность выступления, но это еще далеко не все. Защитительная речь требует от адвоката концентрации всех его сил и способностей, умения и культуры, таланта и высочайшего такта. Одно неосторожное, походя брошенное слово или неудачно

сформулированная мысль способные вызвать в зале взрыв сдерживаемых до того эмоций, напрячь судей и послужить причиной довольно непредвиденных последствий. Пример № 65.

Рассматривается уголовное дело о зверском убийстве группой несовершеннолетних участкового уполномоченного милиции. Все усложнялось тем, что жертвой пьяных подростков оказался недавно отслуживший действительную службу, уважаемый жителями поселка, двадцатипятилетний парень, лейтенант милиции, прорабо-тавший на этой должности лишь полгода.

В свое время существовала практика заслушивания громких уголовных дел так называемыми выездными "показательными" судебными процессами, поэтому дело рассматривалось во Дворце культуры г. Новоэкономическое (ныне Димитрово) Донецкой области. Главным пороком такой практики было то, что фактически цель этих процессов сводилась не столько к профилактике преступности, сколько к утолению коллективной жажды мести, которая несовместима с истинным правосудием. Нередко случалось и так, что объектом "жертвоприношения" разгневанной толпе оказывался человек, вина которого вызывала определенные сомнения или он был не в той степени виновный, как это выяснялось в ходе суда.

Жители города, шахтеры, уже давно негодовали поведением этой группы подростков. Поэтому огромный зал Дворца культуры с самого утра был до отказа заполнен жителями небольшого городка. Милиции с большим трудом удавалось сдерживать гнев населения. Непосредственным исполнителем преступления оказался шестнадцатилетний подросток, так как именно он вытянул из кобуры, сбитого с ног ударом по голове участкового пистолет и сделал несколько выстрелов в упор в голову лежащего лейтенанта.

Участникам процесса было ясно, что суд лишен возможности применить к несовершеннолетнему убийце высшую меру наказания, хотя именно этого требовала возмущенная общественность. Козлом отпущения в этой

ситуации (то есть пойти на смертную казнь) предстояло стать другому подсудимому старше возрастом, Ж., хотя сам он непосредственно не убивал.

Защиту несовершеннолетнего убийцы осуществлял адвокат Р. Очень напряженное судебное заседание подошло к финальной фазе - выступлению прокурора и защитников. Июньская жара и биоэнергетическое напряжение зала создавали классическую обстановку бочки с порохом. Спичкой могло стать каждое, ненароком брошенное в залу, неосторожное слово.

И это произошло. В какой-то момент речи адвокат Р., осуществлявший защиту несовершеннолетнего убийцы, патетически заламывает руки и призывает суд еще раз внимательно взглянуть на подсудимого и проявить гуманность "к сломанному молодому деревцу", указывая при этом на подзащитного, разрядившего обойму пистолета в голову участкового. Казалось, что люди нетерпеливо ждали именно этого мгновения. Что произошло после этой пафосной речи, трудно описать. Негодование присутствующих, кстати, целиком оправданное, было таким страшным, что весь состав суда едва успел покинуть сцену, куда полетели бутылки, стулья - все, что оказалось под руками. Рассмотрение дела было продолжено лишь на следующий день в зале местного суда*.

Это пример непонимания защитником ситуации, отсутствие чувства меры и, если угодно, уважения к пострадавшим и аудитории, которое одним словом можно определить как высочайшую неэтичность поведения. И напротив, этичность и взвешенность защитника в наэлектризованной обстановке судебного зала способны успокоить толпу и заставить ее выслушать защитную речь, невзирая на массу отрицательных эмоций.

Пример 66.

Дело по убийству Светланы Д. было назначено к рассмотрению на выездной сессии в одной из аудиторий Д-го медицинского института, где училась Светлана

Д. Тем самым, сознательно провоцировалась наиболее взрывоопасная ситуация для рассмотрения и без того трагически громкого дела. По традиции, существовавшей в те времена, сотни людей и многочисленные коллективы обращались в Верховный Совет СССР с требованием применить к преступнику высшую меру наказания -расстрел.

Сложность этого дела состояла в том, что документов о возрасте убийцы следователь установить не смог, а мать подсудимого утверждала, что подсудимогоому лишь семнадцать лет и 8 месяцев, то есть он - несовершеннолетний. Поскольку все сомнения по закону толкуются в пользу подсудимого, то и прокурор, и суд, естественно, были скованы рамками закона, предусматривавшего максимальную ответственность несовершеннолетних - до десяти лет лишения свободы.

Защиту подсудимого осуществлял адвокат Ф.

После обвинительной речи прокурора, потребовавшего для подсудимого наказания в виде десяти лет лишения свободы, публика, в основном представленная студенчеством, стала неуправляемой. Судья прервал процесс. После восстановления судебного заседания, суд предоставил слово защитнику убийцы. Зал взорвался с новой силой и, казалось, ничто не сможет остановить огромную аудиторию разгневанных студентов. Достаточно было адвокату подняться из кресла, как срывался страшный шум, который перекрывал все попытки председательствующего разъяснить правовую необходимость защитительной процедуры. Призывы судьи тонули в ропоте толпы. Необходимо было неординарное решение. И тогда адвокат решительно подошел к кафедре, откуда обычно звучали лекции почтенных преподавателей - доцентов, профессоров. Студенты на миг умолкли. Этой паузы хватило адвокату, чтобы обратиться к присутствующим в зале: "Уважаемые медики, - сказал адвокат,- разве не призывает вас клятва Гиппократа предоставить медпомощь страждущему от болезни преступнику?" После чего ему уже никто не мешал высказаться до конца.

Не покидая кафедры, адвокат произнес защитительную речь, не преминув упомянуть в начале выступления и о роли защитительной миссии в судопроизводстве. После удаления суда в совещательную комнату, группа студентов обратилась к адвокату с просьбой прийти в институт и прочитать лекцию об обязанности и морали адвоката, что со временем и было неоднократно выполнено.

Ни сложность принятого адвокатом дела, ни его внутренний протест и моральное осуждение содеянного подзащитным преступления, не оправдывают открытую демонстрацию защитником своего отрицательного отношения к подсудимому. Тем более недопустимо, исходя из личной антипатии к подзащитному, игнорировать его защитительные доводы и аргументы - лишать его правовой поддержки. Это следует расценивать как фактический отказ от защиты.