Если согласиться с тем, что именно принцип состязательности
оказался тем факелом, который зажег живой огонь ораторского искусства в стенах
казенных судебных учреждений, то следует быть последовательными и согласиться,
что именно высокий уровень образованности и культуры института судебных
обвинителей, к тому времени, оказался тем бруском, об который оттачивалась
острота защитных речей.
Речь государственного обвинителя - это, прежде всего,
подробное и непредубежденное исследование и оценка всего выслушанного
присутствующими в зале судебного заседания. Она, как правило, выдержана в
строгих формах, да и цель, в большинстве случаев, одна -добиться осуждения и
наказания виновных в осовершении преступления.
Об уровне государственных обвинителей того времени
свидетельствует обращение Прокурора Д. О. Ровинского к молодым юристам:
"Большинство из вас, господа, только что закончило образование. Вы еще неопытные
в деле. Но нам дорога ваша неопытность. Вы не привыкли видеть еще в арестанте
немую цифру, что чиновники с таким старанием сбывают друг другу... Помогайте
друг другу, господа, наблюдайте друг за другом, не дайте упасть только что
начатому делу, будьте людьми, господа, а не чиновниками! Опирайтесь на закон, но
объясняйте его умно, с целью сделать добро и принести пользу... Дай бог, чтобы
вы могли сказать все и каждому, что вы служили делу, а не лицам, что вы
старались делать правду и приносить пользу, что вы были, прежде всего, людьми,
господа, а уже потом чиновниками". Какими своевременными являются эти слова
сегодня...
Довольно ознакомиться лишь с некоторыми обвинительними
речами А. Ф. Кони, чтобы убедиться,
насколько искусно можно превращать сухие прокурорские
"отчеты" в литературные произведения.
Характеризуя мужа в деле мещанки Емельяновой, подсудимой по
делу об убийстве, А. Ф. Кони говорит: "...Это человек, привыкший властвовать
и руководить теми, кто ему покоряется, сторонится товарищей, самолюбивый,
непьющий, точный и аккуратный. Итак, это характер сосредоточенный, сильный и
твердый, но развитый в глупой обстановке, которая ему никаких сдерживающих
моральных начал дать не могла ". В другом месте оратор говорит: "Итак, если
страсть является сильной, а голос совести более слабым, то результат может быть
наиболее решительный ". Простые будничные слова, не слишком сложные и
невитиеватые предложения, а читается, как талантливое художественное
произведение, и это - обвинительная речь.
Не удивительно, что обвинительные речи такого уровня
требовали достойных оппонентов в лице не менее просвещенных и талантливых
адвокатов - современников. И они нашлись.
Чтобы оценить высоту ораторских достижений адвокатов тех
времен, полезно ознакомиться с ошеломляющими своей ураганной силой выступлениями
Ф. М. Плевако, впечатляющими своей психологической глубиной и придирчиво
аналитичными пассажами кн. Урусова, замечательные сатирические миниатюры О.
Грузенберга (Пример 1 ст. 46), где последний именно после речи прокурора
Камышанского дает блестящую сокрушительную оценку обвинению. Очень интересной и
поучительной в смысле сатирической сокрушительности относительно позиции
прокурора признается речь московского адвоката Г. Резника в защиту В.
Новодворской.
За годы советской действительности уровень образованности и
судебной культуры государственных обвинителей резко упал. Сила, которой владела
в советские времена прокуратура, не предполагала необходимость большого ума, а
кое-где и здравого смысла. Техническая перегруженность, с одной стороны,
политическая
заангажированность - с другой, и полное игнорирование их
мнения со стороны руководства лишали государственных обвинителей необходимости
не только задумываться над обвинительными речами в суде, но и готовиться к ним,
вообще.
Адвокатура же, что действовала на правах советской золушки,
вынуждена была приспосабливаться к действительности, к своему бесправию в
судебном процессе, и при любых условиях выполнять свою социальную миссию.
Поэтому адвокатура значительно опережала в культурном и ораторском смыслах своих
прокурорских визави. К сожалению, сегодня в Украине такая расстановка сил
сохранилась, поскольку никаких изменений не произошло.
Первой в перечне функций украинской прокуратуры действующая
Конституция Украины называет -поддержание государственного обвинения в суде.
Если предположить, что прокуратуру окончательно лишат двух наиболее трудоемких
функций - общего надзора и -следственной, то следует надеяться, что у прокуроров
будет довольно времени, чтобы расстаться с имиджем "казенных" формалистов,
которые плохо ладят с языком.
Появление суда присяжных потребует и от судей, и от
государственных обвинителей и адвокатов-защитников не только умения владеть
словом, но и высокой эрудицией и культурой речи, которая невозможна без знания
государственного языка. Для того, чтобы все происходило именно таким образом,
следует уже теперь уделять надлежащее внимание вопросам судебной риторики и
прививать будущим судебным деятелям уважение к слову, к языку.
Однако следует всегда помнить, что речь судебного оратора -
это лишь инструмент, эффективность и сила которого должны измеряться критериями
таланта, трудолюбия, знаний и совести и быть направлены на пользу правосудия, а
не на защиту чести мундира любой ценой.
По характеру своей деятельности и по духу закона,
определяющего роль защитника в уголовном процессе, адвокат в каждом конкретном
случае, является обреченным
на однобокость. При этой однобокости он, конечно, может
легко ошибаться, быть, с объективной точки зрения, неправым, но это ни в коем
случае не лишает его обязанности быть всегда субъективно честным, т.е в выборе
методов (в том числе и речевых) достижения цели. Появление в украинской системе
судопроизводства судов присяжных неизбежно будет требовать от государственных
обвинителей, и тем более от адвокатов, более совершенного владения искусством
языка, как это произошло с приходом суда присяжных в разное время и в разных
странах.
Судебная речь - не повод для непродуманных экспромтов, не
должна допускать произвольного увлечения собственными эмоциями, личными
ощущениями и чувствами. Так, А.Ф. Кони с сожалением и чувством стыда вспоминал,
как он допустил резкую реплику в адрес подсудимого, который постоянно улыбался
во время судебного заседания. Позднее ему стало известно, что у несчастного,
вследствие паралича образовалась гримаса, наподобие улыбки.
Автор не склонен навязывать какую-то определенную схему
судебной речи для всех. Каждый адвокат - это личность, которая имеет свои
взгляды, привычки, подходы к делу. Но независимо от ее характера, объема
судебная речь может включать определенные блоки, без которых она не выполнит
своего назначения.
Автор оригинального пособия - "Право на защиту в уголовном
процессе" Я. П. Зейкан предлагает перечень "составных частей", которые, по его
мнению, должна содержать судебная речь адвоката-защитника. Это:
1) позиция по делу;
2) вступление;
3) анализ и оценка доказательств;
4) данные, что характеризуют лицо
подсудимого;
5) анализ причин, которые оказывали содействие
совершению преступления, или причин, которые потащили ошибочное возбуждение
уголовного дела;
6) вопросы, связанные с применением наказания или
освобождением от него;
7) вопросы, связанные с решением гражданского
иска;
8) заключительная часть речи.
Автор не претендует на категоричность относительно перечня
вопросов, которые должны, по его мнению, быть освещенны или упомянуты в судебной
речи так же, как и на порядок их изложения. Почти каждое дело вносит какие-то
нюансы в обычный порядок, в особенности, когда дело оказывается в руках опытного
адвоката, творческого человека. Но, в целом, без освещения именно названных
блоков не обойтись в любом деле. части 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26
|