Крайне деликатной и затруднительной для адвоката является ситуация, когда для облегчения позиции защиты необходимы показания лица, против вызова которого возражает сам обвиняемый по личным или иным конфиденциальным мотивам. Здесь нет единого рецепта. Если обвиняемый недостаточно реально представляет себе угрозу будущей ответственности или легкомысленно

рассчитывает обойтись и без допроса данного свидетеля, адвокат должен приложить все силы, чтобы донести до сознания подзащитного возможные последствия его действий.

Если же усилия адвоката наталкиваются на бессмысленное упрямство или непонимание обвиняемым ситуации, адвокат, исходя из этических требований, может разъяснить подзащитному о принятии ним решения -самостоятельно хлопотать перед следователем о вызове такого свидетеля. В этом случае обвиняемый может отказаться от услуг адвоката - это его право. Если же этого не состоится, адвокат свободней принимать решение самостоятельно. Не будет лишним напомнить, что принятие подобного решения - это итог очень серьезных раздумий и всегда - риск.

На вопрос, почему следует быть крайне осторожным в выработке единой позиции защиты на предварительном следствии и в суде, возможно, ответит предлагаемый эпизод из адвокатской практики.

Но случаются коллизии и более сложного характера. Подзащитный по каким-то, лишь ему известным соображениям, то есть осознанно избрал позицию защиты, которая другим, в том числе и защитнику, представляется бессмысленной, бесперспективной и непродуманной. На самом деле, она осмысленная и подкреплена какими-то фактами, известными лишь подзащитному.

Эпизод 3 3.

Приглашенный родственниками обвиняемого адвокат, прибыл в следственный изолятор для обсуждения и выработки общей позиции защиты в суде. Это была первая встреча. Как оказалось, подзащитному инкриминируется 11 эпизодов дачи взяток на сумму 24 тысячи рублей. По закону того времени (дело происходило в 1974 г.) санкция статьи 170 УК УССР предусматривала ответственность за такое преступление в виде лишения свободы от 7 до 15 лет. Непонятным и загадочным с позиции здравого смысла для адвоката в этом деле было то, что основными доказательствами виновности обвиняемого в совершенном преступлении были лишь показания самого обвиняемого. Все, кому по свидетельству С. давались

взятки, решительно и мотивированно отрицали показания о получении взяток от последнего. Это настораживало адвоката - такое поведение подзащитного требовало разъяснения: что толкнуло его на такой шаг, какие, скрытые от внешнего взгляда обстоятельства, заставили человека обвинить себя и многих других в тяжком преступлении? На что рассчитывает обвиняемый? Как намеревается держаться в суде? Отказ от показаний в суде повлечет за собой полный развал дела и оправдание С. Это хорошо понимал и следователь. Но почему он, в таком случае, слепо верил С. Здесь кроется что-то такое, что не вытекает из материалов дела.

Ознакомительную беседу с подзащитным адвокат начал осторожно с нейтрального "разведывательного " вопроса: как вы намереваетесь вести себя в суде и собираетесь ли продолжать свою позицию? Обвиняемый ответил в тональности, которая не оставляла никаких сомнений: я не имею намерения изменять в суде свои показания. - Вы осознаете, какую уголовную ответственность принимаете на себя, если суд вам поверит? - продолжил адвокат. - Ко мне в камеру приезжал заместитель прокурора республики С-ко, - ответил С. (последний руководил расследованием этого большого дела), он показал мне свой партийный билет и прокурорское удостоверение и уверил меня, что, если я дам такие показания, он гарантирует мне 6 лет. При этом подзащитный показал записанные им номера документов прокурора.

Вполне естественно, у адвоката отпало всякое желание убеждать подзащитного осознать бестолковость своего поведения и изменить показания. По тем временам - становиться на пути заместителя прокурора республики было самоубийством, во всяком случае, это угрожало серьезными осложнениями. Высокий чиновник республиканской прокуратуры не простил бы этого адвокату. Поэтому пришлось дипломатично "заболеть " и выбыть из дела.