Судебная система Русской империи была заменена системой разных "троек" и трибуналов, сформированных из безграмотных и озлобленных деклассированных элементов, уполномоченных вершить быстрый и беспощадный суд над всяким, кто не вписывался в образ революционера. Неизбежно в эту революционную мясорубку попадали и сами вчерашние исполнители ленинской воли.

После распада СССР общество получило возможность познакомиться со страшной "судебной" статистикой ленинско-сталинского периода, когда расстрел признавался обычным повседневным явлением, а многолетние сроки "социальной изоляции" - едва ли не главным методом решения народнохозяйственных задач. С нынешних позиций очевидно, что вести речь о достойном месте профессиональной этики юриста, в европейском понимании этого понятия, в тот период было просто неуместно, да и опасно. Все выдающиеся теоретики марксизма

начисто отвергнули попытки морализировать будущую постреволюционную систему правосудия. Значительное внимание этому вопросу уделялось основоположниками марксизма К. Марксом и Ф. Энгельсом, однозначно признававшими лишь наличие классовой морали, имея в виду "мораль" пролетариата и основанную на ней диктатуру.

К чему привело теоретическое обоснование права на существование классовой диктатуры пролетариата сегодня хорошо известно. Умело манипулируя огромными массами безграмотных, голодных и утомленных войной людей, большевики воспользовались захватом власти для того, чтобы создать бездушные жернова, в которых погибло значительное большинство их же творцов.

Одним из наиболее непримиримых приверженцев террора и откровенным врагом старой адвокатуры как социального понятия, был А. Я. Вшшнский. Выступая в качестве Прокурора СССР на собрании московской коллегии защитников 21 декабря 1933 г., он высказался следующим образом: "Революционное насилие есть одновременно и проявлением высокого акта человеческой воли, направленной на то, чтобы построить новый, более высокий общественно-экономический уклад жизни. В этом оправдание революционного насилия, в этом оправдание наших репрессий, какими бы они не были временами резкимии и решительными. В этом оправдание тех ударов нашего закона, в виде наших уголовных репрессий, которые мы бросаем на головы и наших врагов и недисциплинированных, непокорных пролетарскому государству, сынов самого рабочего класса".

Приведенная цитата бывшего Прокурора СССР лучше десятков самых красноречивых документов говорит о характере репрессий и состоянии духа тогдашних юристов. Именно А. Я. Вшинскому принадлежит возрождение, де-юре известного со времен инквизиции, зловещего тезиса: "признание - царица доказательств". Признания же добивались, как стало общеизвестным теперь, любой ценой.

Из частично раскрытых архивов органов НКВД узнаем о незаурядной активности последних в раскрытии

заговоров против советской власти и лично против "вождя всех времен и народов" И. В. Сталина, которая превзошла, наверное, все известные к тому времени исторические рекорды уничтожения собственного народа. Исследования дают основание для ужасных выводов этой продолжительной практики карательных органов "страны советов", которая обошлась странам, которые добровольно вошли в состав Советского Союза, в миллионы замученных и уничтоженных безвинных людей.

Наставляя адвокатов, как следует выполнять свою профессиональную обязанность по защите в судебных инстанциях, и развивая цитированную выше мысль, первый "законник" государства поучал адвокатов "...уметь отстаивать свою точку зрения и бесстрашно выступать в борьбе за то, во что он верит, выходя не из интересов клиента, а из интересов социалистического строительства, из интересов государства. Профессиональная этика адвоката в том смысле, как ее воспринимает цивилизованный мир, была отброшена напрочь и забыта, как вредный "пережиток капитализма".

В то же время, было бы несправедливым полностью отрицать попытки отдельных ученых и практиков возвратиться к вопросам этического плана в деятельности адвокатуры, хотя бы в разрешенных системой границах.